Quote (|SICH|ICE)
У тебя с такими успехами через месяц тысяч пять будет
канешн)))) 
Quote (|-SKY-|^JIuC^)
Я консерво-перерабатывающий завод построю, вас консервами закидаю=)))
а я химико переробатовающий)) буду твои тухлые консервы переработовать на нормальныЕ))) Добавлено (2009-03-24, 13:41)
---------------------------------------------
Quote (|-SKY-|brodiaga)
з.ы. зато мой пост - самый длинный в этой теме)))
ща я покажу что такое длинный))))во ловите!!!!
"ЦИТАТЫ ИЗ РОМАНА КРЕСТНЫЙ ОТЕЦ" Дон Корлеоне давно понял, что общество часто наносит обиды, которые надо уметь стерпеть, потому что в этом мире беднейший из беднейших способен однажды открыть глаза и отомстить сильнейшему из сильнейших.
__________
Цитаты из романа Марио Пьюзо "Крестный отец" (The Godfather)
(перевод с английского - С. Сычева, И. Забелин), 1969
Давным-давно дон Корлеоне усвоил истину, что общество то и дело готово оскорбить тебя, и надо мириться с этим, уповая на то, что в свой час настанет пора посчитаться с каждым, пусть даже самым могущественным из обидчиков.
Дон владел миллионами, но много ли найдется миллионеров, способных пойти на неудобства для себя, чтобы помочь другому?
- Вам казалось, что Америка - рай, мирная обитель, где можно почивать на лаврах в свое удовольствие, тем более, если дела складываются успешно и доллары стекаются в карман. Поддерживать дружеские отношения было ни к чему, раз есть полиция, которая охраняет, суд, который бдит, и закон, стоящий на страже твоей безопасности. К чему тогда дон Корлеоне? Все верно. Меня это задевало, но не в моем характере предлагать свою дружбу тем, кто ее не ценит. А теперь настал час, когда вы вынуждены идти ко мне, чтобы восстановить попранную справедливость. - (дон Корлеоне, Крестный отец)
- Америка была добра ко мне, и я хотел быть ей добрым гражданином. Я хотел, чтобы моя дочь стала родной в этой стране. - (Америго Бонасера)
- Прекрасно сказано. Просто замечательно. Раз так, то и не о чем горевать. Суд состоялся, правосудие свершилось. Теперь можете утешать свою дочку в больнице цветами и конфетами. А сами утешьтесь тем, что все не так уж страшно. Ерунда. Ну, ребята молодые, головы горячие, выпили малость. Один из них к тому же сын видного политика. Нет, дорогой мой Америго, надо быть последовательным до конца. Я всегда считал, что вы человек порядочный, так что выкиньте из ума сумасшедшую идею отомстить. В Америке это не принято. Простите, забудьте. Мало ли что случается в жизни? - (дон Корлеоне, Крестный отец)
- Я вас пришел просить о правосудии.
- Поздно. Правосудие уже свершилось на суде. [...] Стоило ли бояться прийти ко мне со своей бедой в самом начале? Вы пошли в суд и ждали месяцы своей очереди. Вы потратили деньги на адвоката, который заранее знал, что будет не суд, а посмешище. Правосудие вершил судья, продажный, как последняя шлюха. Все эти годы в Америке за деньгами вы обращались в банк, которому платили непомерные проценты, и там стояли с протянутой рукой, будто нищий, пока они удостоверятся в кредитоспособности. А ведь достаточно было прийти ко мне [...] Подонки, унизившие вашу дочь, давно умывались бы горючими слезами, если бы справедливость вершил я. - (дон Корлеоне, Крестный отец)
Помогаешь растить детей - молодец. Тот, кто не умеет быть отцом, не может считаться настоящим мужчиной. - (дон Корлеоне Джонни Фонтейну)
Друзья превыше всего. Дружба важнее таланта. Главнее любого правительства. Она почти то же, что семья, не забывай этого. Если бы ты сумел построить вокруг себя прочную стену дружбы, тебе не пришлось бы прибегать к моей помощи. - (дон Корлеоне Джонни Фонтейну)
- Ты уверен, что не ревнуешь своего отца? Судя по тому, что ты мне рассказал, он все время помогает людям. Для этого должно быть щедрое сердце. Хотя, конечно, методы он выбирает своеобразные. - (Кей, подруга Майкла, о доне Корлеоне)
- Со стороны виднее. Только вот в чем фокус: он делает добро про запас. Слышала, наверное, как полярные исследователи оставляют по дороге небольшие запасы провианта на всякий случай? Отец действует примерно по такому же принципу. Настанет день, когда он постучится в дверь своего должника, и им же легче, если они сразу пойдут ему навстречу. - (Майкл, сын дона Корлеоне)
Юрист с портфелем в руках куда большая сила, чем сотня вооруженных налетчиков. - (дон Корлеоне, Крестный отец)
Если бросить на чашу весов корысть и благополучие, - благополучие, на мой взгляд, перевешивает. - (дон Корлеоне, Крестный отец)
Самая большая удача, если враг преувеличивает твои недостатки. Но если друг недооценивает твоих достоинств, это еще лучше. - (дон Корлеоне, Крестный отец)
Ложь предполагает определенное вдохновение, изобретательность, умение сводить концы с концами.
Как ни странно, полицейские свято верили в закон и порядок, вера их выглядела несколько более сложнообъяснимой, чем понятия рядового обывателя, на службе у которого они состояли. Обыватель, разочаровавшись, мог признать, что закон и порядок не более, чем фикция, погремушка в руках у верховной власти. Для полицейских служак правопорядок и законность являлись тем волшебным источником, из которого они черпали свою силу, и отрицать их значило отрицать самих себя. А не ценить собственную силу было бы противоестественно. Правда, на оборотной стороне медали существовали те самые обыватели, которых полиция должна защищать. Они опекались полицейскими, но их же они и обирали в меру возможностей. Как подопечные они чаще всего оказывались неблагодарными и бестактными. Как жертвы - изворотливыми и опасными, словно змеюки. Стоит обывателю провиниться и угодить в лапы того правопорядка, который призваны охранять полицейские, как внутри системы возникают черные дыры, и общество под гуманными лозунгами делает все возможное, чтобы свести на нет усилия полиции и смягчить наказание. Обязательно выясняется, что в деле замешаны крупные политические деятели, чье имя надо оберегать пуще самого закона. Или суд охотно игнорирует вопиющие доказательства, объявляя последним подонкам, будто на смех, условные приговоры. Наконец, существует еще помилование, на которое не скупятся верховные власти. Так что закон законом, а вывод простой, и каждый хоть сколько нибудь умеющий соображать полицейский в конце концов к нему приходит. Раз преступникам все равно удается отмазаться, почему бы ему самому не погреть руки на этом? Тем более, что полицейский оклад не дает возможности жить на широкую ногу, а детям надо посещать колледж, жене - делать покупки в магазинах, где все так дорого, а ему самому, хоть раз в году, позволить себе отдохнуть где-нибудь на пляжах во Флориде. Не так уж много ему нужно, если учесть, что он каждодневно рискует жизнью на службе у общества. Но определенный нравственный кодекс при этом все-таки действует. Можно получить взятку от букмекера, ничего страшного, его операции большого вреда никому не приносят. Получить в "лапу" от водителя, который нарушил правила стоянки или превысил скорость, - тому все равно платить штраф. Может допустить за определенную плату, естественно, промышляющих любовью девиц на территорию своего района. Все это правонарушения, что и говорить, но основанные на извинительных пороках, свойственных человеческой природе. Но есть граница, которую нельзя переступить. Ни один полицейский не должен оказывать содействие грабителю, убийце или торговцу наркотиками, какой бы большой куш ему не пообещали преступники. Иначе доверие к полиции как к органам охраны существующего правопорядка будет безнадежно подорвано, а вместе с ним рухнет и личный авторитет каждого отдельного представителя закона. Такого допустить нельзя.
Отец, сержант полиции, раз в неделю совершал обход своего участка вместе с сыном. При этом Макклоски-старший знакомил со своим шестилетним сынишкой всех лавочников в округе, говоря: "Это мой пацаненок." А лавочники охотно пожимали руку ребенка, не жалели комплиментов и пяти-десяти долларов, тут же извлеченных из кассы. К концу обхода карманы маленького Марка Макклоски раздувало от банкнот, так же, как его самого - от гордости и удовольствия. Он не сомневался, что так нравится папиным друзьям и что они с радостью делают ему подарки. Отец, разумеется, деньги у него изымал, складывал их в банк на имя сына, чтобы Марк когда-нибудь смог поступить в колледж, а на мелкие расходы выделял новенький полтинник. Потом они с чувством выполненного долга шли домой. Когда дяди-полицейские интересовались у Марка, кем он станет, мальчик отвечал с детской откровенностью всегда одно и то же: "Полицейским."
Из него вышел хороший полицейский, настоящий полицейский. [...] Он никогда не использовал ребенка для получения мелких взяток, как делал его отец, спуская за эти дешевые подачки лавочникам нарушение санитарных норм или правил парковки автомобиля. Ничего подобного - свою дань Марк Макклоски взымал собственноручно, считая, что эти деньги он просто заработал. Службу он отбывал добросовестнейшим образом, не тратя время дежурства ни на посещение кинотеатров, ни на ужин в ресторане, что зачастую позволяли себе его коллеги, особенно в холодные зимние вечера. Он действительно охранял покой своего участка, и стоило хулигану или пьянчужке забрести в его пределы, их вышвыривала железная рука. Возобновлять попытки нарушители, как правило, не осмеливались, что высоко ценилось торговцами и мелкими предпринимателями. Такая полиция заслуживала в их глазах всяческой поддержки. Его любовь к порядку помогла выстроить целую систему отношений и схему платежей, от которой он, надо отдать ему должное, не отступал. Зачем ему лишнее? Он был все-таки честным полицейским, по-своему честным, но это устраивало и окружающих и начальство. Во всяком случае, все чины он получал вовремя. Из четырех его сыновей ни один не пошел служить в полицию: все четверо поступили в университет. К тому времени Макклоски уже перерос по званию своего родителя, став лейтенантом, а потом и капитаном. Но учить сразу четырех сыновей, чтобы при этом они ни в чем не знали отказа, становилось все труднее, и о Макклосски пошла недобрая слава. Букмекеры на его участке вынуждены были откупаться от закона куда дороже, чем в других районах Нью-Йорка. Макклоски теперь откровенно называли хапугой, но сам он не видел в том ничего предосудительного. Раз полицейский департамент не платит своим сотрудникам достаточно, чтобы они могли должным образом содержать семью, кто-то это должен компенсировать. [...] Он сделал мирным свой уголок города, и - черт побери! - неужели жалкая сотня в конверте, которую ему вручали еженедельно, была слишком большой платой за покой и безопасность?
Неужто найдется в Нью-Йорке такой идиот, который замыслит убийство полицейского капитана? Самые отчаянные головорезы ведут себя тише мыши, когда их лупцует самый мелкий и ничтожный полицейский чин. Убивать полицейских не только бесполезно, но и вредно. А если в ответ в полиции начнут пристреливать бандитов десятками при попытке к бегству или за сопротивление при аресте, - что тогда? - (Марк Макклоски, капитан полиции)
- Мы стоим на пороге открытой войны: Таталья против Корлеоне. [...] А если мы пойдем им на уступки, немедленно ополчатся все разом и постараются все прибрать к рукам. Протянешь палец - откусят руку. Так что надо прижать их в самом начале. Если бы Гитлера остановили еще в Мюнхене, он никогда бы не смог зайти так далеко. Сами виноваты, что позволили ему разгуляться. - (Клеменца)
Майкл вспомнил, что дон говорил примерно то же еще в 39-м, когда война еще не была объявлена. "Если бы во главе правительств стояли семейные кланы, возможно, второй мировой войны и не было бы".
- Том, как ты думаешь, сколько смертей на счету у моего отца? - (Майкл, сын дона Корлеоне)
- Кое-что делаешь, если жизнь заставляет, но об этом не стоит говорить вслух. Есть вещи, которые нельзя оправдать, сколько ни рассуждай, потому что им нет оправданья. О них надо просто забывать. - (Том Хейген, советник Семьи Корлеоне)
Дилетанты и не представляют себе, как сильно зависят профессиональные певцы от техники - без ее ухищрений любой голос звучит совсем иначе, чем на пластинке. Пластинку-то свою он мог бы поставить для Шерон. Но каково ему, немолодому и лысеющему актеру, услышать словно из юности донесшийся полный сил и страсти голос? Наверное, то же испытывают старые толстяки, когда видят самих себя на юношеских фотографиях стройными и прекрасными. - (о Джонни Фонтейне, певце и голливудской кинозвезде)
Самому Джонни, когда он стал популярнейшим певцом и кинозвездой, радостью любого музыкального фильма, и в голову бы не пришло, что можно бросить жену и детей. Он был слишком итальянцем для этого. А итальянцы ставят семейный очаг превыше всего. Конечно, он изменял жене, да и как можно не изменять при его работе и бесконечных искушениях? Нельзя же допустить, чтобы его заподозрили в отсутствии мужественности! - (о Джонни Фонтейне, певце и голливудской кинозвезде)
Его привлекала девичья наивность и неискушенность, тогда как перед молодками, пустившимися во все тяжкие годков с двенадцати, а к двадцати прошедшими огни и воды, Джонни внутренне пасовал. Ему казалось, будто он сжимает в объятиях хорошо отлаженную механическую игрушку. Можно ли получить удовольствие от таких объятий, даже если игрушка эта - роскошная кукла, красивая до умопомрачения? - (о Джонни Фонтейне, певце и голливудской кинозвезде)
В Голливуде не слишком-то носились со сценаристами, их здесь, что грязи. В иерархии киностраны сценаристы болтались где-то между актерами и техническим персоналом. Как-то вечером в Браун-Дерби Джонни случайно увидел унизительный для автора эпизод: одна из див, пришедшая пообедать вместе с писателем, не задумываясь, покинула его прямо на званом вечере, едва ее поманил пальцем знаменитый комик, вызывающий взрывы смеха в зале своей крысиной мордочкой. Какое имело значение, что книги писателя читает весь мир, - крысиной мордочке отдавалось полное предпочтение, потому что в Голливуде своя табель о рангах.
Он (Джонни Фонтейн) не раз видел, с какой неприкрытой ненавистью относятся многие преуспевающие обитатели Голливуда к прекрасной половине человечества. Продюсеры, писатели, режиссеры, актеры видели в женщинах лишь красивых животных, источник низких удовольствий и угрозу благополучию.
Прославленные кинозвезды, приносившие миллионные доходы, со временем неизбежно старели. Спасения от неумолимого бега времени нет и в горних высях. Стоило посмотреть на красавиц при комнатном свете, без специальных ухищрений гримеров и светотехников, их возраст можно было прочитать по морщинам так же просто, как возраст дерева по годовым кольцам на пне. Естественно, это создавало массу проблем. Чувств у них сохранилось не больше, чем в том же дереве, так что, устав изображать бесконечные влюбленности на экране и в жизни, обладая только подмоченной славой, памятью о былой красоте и кучей денег, они становились просто невыносимыми в общении.
В розовом полумраке женские лица казались удивительно привлекательными, а кожа - нежной и бархатистой. Это были те самые лица, которые Нино видел на белых экранах американских киношек с тех пор, когда ему стукнуло десять лет. Их воображал он, наделяя эротическими грезами, когда превращался из мальчика в мужчину. Сейчас они предстали во плоти, и это выглядело пугающе, все равно, что ожившие привидения. Никакие ухищрения гримеров не могли скрыть усталости их тел и упадка сил. Время жестоко по отношению к собственным дивным творениям. Если бы восковые фигуры из музея мадам Тюссо взяли в руки бокалы и присели в аллейках или зашагали по тропинкам, они, наверное, сильнее воспламенили бы его, чем эти былые божества экрана. - (Нино Валенти в голливудском Клубе одиноких сердец)
Весь наш бизнес основан на чисто личных отношениях. [...] Как ни называй, все это может быть только личным, твоим и ничьим больше. И знаешь откуда я взял это? От папаши. От дона. От Крестного отца. Даже если бы молния поразила кого-то из его старых друзей, он считал бы это личным выпадом. Когда я решил записаться в армию, он принял мой шаг только как свое личное дело. Оттого-то дон и велик. Он, как Господь Бог, все считает своей заботой. Ему до всего есть дело, даже до пера из воробьиного хвоста. И знаешь, что еще я понял? С тем, кто считает, что несчастный случай - выпад против него лично, такие случаи не происходят. Или происходят много реже, чем с другим. - (Майкл, сын дона Корлеоне)
У каждого имеется своя судьба, надо только распознать ее. И момент выбора возникает у каждого. - (дон Корлеоне, Крестный отец)
Я верю в свою Семью. Верю в тебя и в то, что мы с тобой вдвоем сможем создать свой дом. Но в защиту со стороны общества или государства и в чью-то заботу со стороны о нашем с тобой благе, я, как бы ни хотел, поверить не могу. И потому не намерен отдавать свою судьбу в чужие недобрые руки - в руки людей, чье достоинство лишь покоится на большом количестве голосов, отданных за них на очередных выборах. - (Майкл, сын дона Корлеоне, новый глава Семьи Корлеоне)
Ни боль, ни страх не утоляют голода, а вкусная еда до какой-то степени помогает справиться и с болью, и со страхом.
Все люди рождаются одинаковыми, но некоторые становятся гениями и гигантами.
Ничто не воздействует на людей так благотворно и умиротворяюще, ничто так не взывает к голосу разума, как дух богатства, витающий в банковских стенах.
Он не считал, что больным обязательно всегда говорить правду. Медицина и истина трудно сосуществуют вместе. - (о докторе Юлиусе Сегале)
Жестоко было бы не сказать правды, если неправда убийственна. Думаете, мне впервые приходится говорить подобные жуткие вещи? Да я только тем и занимаюсь с тех пор, как стал лечить людей. Сколько раз приходилось предупреждать: не ешьте столько, иначе умрете! Или - пить спиртное все равно что принимать яд. Или - не работайте так много, угробите себя. Но все без толку. Люди понимают только тогда, когда скажешь им: вы умрете завтра. - (Юлиус Сегал, хирург)
Таковы все женщины - им нестерпимо думать, что мужчина может быть счастлив вдали от них. - (Джонни Фонтейн)
- А как нужно говорить людям "нет"? - (Майкл, сын дона Корлеоне, новый глава Семьи Корлеоне)
- Так, чтобы твое "нет" звучало как "да". Вообще надо избегать слова "нет" с людьми, которых любишь. Во всяком случае, использовать отказ как можно реже, а если уж совсем некуда деваться - пусть сами придут к мысли о полной бесперспективности, пусть сами додумаются до твоего "нет". - (дон Корлеоне, Крестный отец)
Оказавшись в тюрьме вместе с уголовниками, от которых он всегда так старательно защищал мирных людей, Нери был до такой степени потрясен несправедливостью, что впал в полную апатию. Его возмущение и ненависть к обществу, которое поставило Нери вровень с преступниками, хотя он действовал из лучших побуждений, карая зверя в человеческом обличии, вылились в полное безразличие ко всему. [...] Если общество так фальшиво и безумно, что не способно оценить и отличить доброе действие от дурного, оно не стоит ни уважения, ни верной службы. Какой может быть правопорядок, если собачья смерть черномазого подонка приравнивается к жизням двух беззащитных ни в чем не повинных женщин, одна из которых - совсем ребенок. - (Альберт Нери; полицейский, осужденный "за превышение необходимой обороны и непредумышленное убийство")
Матери, как и полицейские, всегда верят в самое худшее. - (Майкл, сын дона Корлеоне)
Так устроена жизнь - только от родных можно ждать помощи и защиты, а значит, Семье надо больше доверять и больше уважать ее традиции и законы. Родная кровь - гарантия более надежная, чем социальная защита общества.
ПРОЧИТАЙ и может чето поймеш в этой жизни))
Добавлено (2009-03-24, 13:52)
---------------------------------------------
"Юрист с портфелем в руках куда большая сила, чем сотня вооруженных налетчиков".
Quote (|SICH|Serega)
"Один человек с портфелем, куда больше сила, чем сотня воорженных налетчиков"
)))))) Добавлено (2009-03-24, 13:55)
---------------------------------------------
Вот это хорошая цитата!!!!
Самая большая удача, если враг преувеличивает твои недостатки. Но если друг недооценивает твоих достоинств, это еще лучше.
